Posted by: admin мая 12th, 2015

70 лет назад была распущена 1-я дивизия ВС КОНР (РОА)

роа1.jpeg

(Парад 1-й дивизии ВС КОНР в Мюнзингене, 10-го февраля 1945-го)

70 лет назад прекратила свое существование первая дивизия Вооруженных Сил Комитета Освобождения Народов России (РОА).

Из мемуаров Вячеслава Артемьева, командира 2-го полка 1-й дивизии ВС КОНР:

"По приезде в свои части от генерала Буняченко командиры полков объявили построение. Полки строились с надеждой на добрые вести, которые, может быть, привезли им их командиры. Полкам было сообщено создавшееся положение и передан приказ о роспуске дивизии… — «Спасайтесь сами, идите на Запад!»

Тяжёлым ударом это известие было для всех. Понуря головы, молча, не шевелясь, продолжали стоять в строю солдаты и офицеры. Каждый отдался своим мрачным мыслям о безвозвратно потерянных надеждах. Прошло несколько секунд полной тишины…

— «Прощайте, друзья мои боевые! Благодарю за службу солдатскую! Желаю вам удачи!»

Последняя команда — «Разойтись!» — всколыхнула неподвижно стоявших в строю людей. Этой последней командой было разрушено всё то, что до сих пор объединяло, сколачивало людей, создавало из них мощную дисциплинированную военную организацию. Был разрушен сплочённый в своем единстве боевой коллектив, каким являлась Первая дивизия… Так вдруг разрушилась та сила массы, которая являлась следствием организованности, психологического и морального воздействия. Та сила, которая заставляла людей забывать всё личное и беззаветно идти на самопожертвование; сила, которая направляла мышление людей, заставляла их рассуждать, чувствовать и действовать не иначе, как в интересах воинского долга… Перестали существовать полки, батальоны, роты. Всё было сломлено и мгновенно превратилось в толпу, каждый человек которой был одержим лишь мыслью о своем личном спасении и благополучии… Случилось так, что всё то, что еще так недавно крепко объединяло людей, всё то, ради чего они готовы были идти на смерть, и шли — сделалось вдруг для каждого таким далёким, чуждым и ненужным… Не стало силы, организующей и направляющей людскую массу. Каждый почувствовал себя растерянным, неуверенным, беспомощным перед непривычной необходимостью самостоятельно выбирать решение о своих дальнейших поступках. Люди, привыкшие подчиняться, готовы были и теперь последовать любому приказу, который мог бы ответить им на вопрос — что делать?

Но такого приказа не было, и ожидать его было не от кого…

И людьми овладел страх. Страх перед неизвестностью и отчаяние приводили к самым безрассудным поступкам. Торопились… Люди срывали с себя погоны, снимали мундиры, торопливо собирали свои вещи, из которых выбрасывалось всё то, что было когда то необходимо, а теперь стало совершенно ненужным. Все были нервно возбуждены, настроение было неестественно приподнятым, движения, голоса резкие, отрывистые.

Солдаты и офицеры расставались, обнимали друг друга, как близкие друзья, как родные и, давая друг другу советы, желали благополучия, удачи… Расходились… Повсюду были слышны реплики: — «Лучше бы умереть в бою, чем так расходиться, неизвестно куда и зачем…» «Пропало наше дело — освободили Родину!» Слышались и упрёки по адресу американцев за неоправданные надежды, которые возлагались на них. Слышались возмущённые отзывы о политической близорукости американцев, не понимавших сущности коммунизма, не понимавших и людей, восставших на борьбу с этим злом человечества… Наряду с этим выражались и другие мысли; мысли полного отчаяния: — «Теперь уже всё равно, где погибать — здесь или там…». «Пойдём к советам — всех не перевешают, посидим в Сибири и выйдем на свободу, будем жить на своей родине. А Сибирь ведь тоже русская земля…» Но ни одного слова упрека не было брошено по адресу своих командиров. Ни одного плохого слова не было произнесено против своих офицеров, против генерала Власова.

Солдаты и офицеры подходили к своему командиру полка, наблюдавшему за поспешными сборами своих людей, желая получить от него последний совет. Некоторые робко высказывали свое намерение идти на советскую сторону, с трепетом ожидая ответа на мучивший вопрос. Подходили группами по пятнадцать, двадцать человек, спрашивая: «А вы куда, господин полковник?» И получив ответ — «на Запад!» — тотчас решали: «Ну, тогда и мы на Запад! Пошли, ребята, а кто не хочет, пусть идет к красным, им там шкуры посдирают!» — И решительно шли на Запад, хотя только за несколько минут до этого сообща уже решили было идти к советам. Иногда такие группы разделялись и расходились в противоположные стороны — кто на Запад, кто на Восток. Расходясь на советскую и американскую стороны, люди не проявляли по отношению друг к другу ни малейшей враждебности, не бросали друг другу упреков. Никто никого не принуждал и не удерживал, каждый поступал так, как казалось лучшим…

Солдаты подходили к своему командиру полка, чтобы проститься с ним и, протягивая ему свои заскорузлые, мозолистые руки, обнимались, благодарили и, по русскому обычаю, просили прощения — «Простите, если было что не так, не поминайте лихом»… За что благодарили солдаты своего командира, расставаясь с ним навсегда и, может быть, даже перед смертью?… И люди пошли… Невозможно сказать, сколько при этом ушло на советскую сторону и сколько ушло на Запад. Истомившиеся в борьбе, павшие духом — шли на Восток, навстречу неминуемой жестокой расправе и хотя сознавая это, в глубине души всё же тая надежду на спасение. Те же, которые сохранили волю и способность к преодолению трудностей — шли на Запад, в неизвестность, но готовые к дальнейшей борьбе, с надеждой на лучшее будущее. Но как те, так и другие несли в сердцах своих любовь к Родине, к своему Народу и непримиримую ненависть к коммунистическому режиму…

Полки были распущены… Из Шлюссельбурга стали отходить американские войска, а вслед за ними в город входили советские танки. Шедшие на Запад были уже вне досягаемости советских войск…

Так прекратила свое существование Первая дивизия Русской Освободительной Армии. Ее трагическим концом можно считать тот момент, когда в двенадцать часов дня, двенадцатого мая генерал Буняченко сорвал со своих плеч генеральские погоны."

*********************************************

В этот же день, 12 мая 1945-го года, осознав безвыходность ситуации и трагичность создавшегося положения, покончили с собой двое командиров полков 1-й дивизии: командир 3-го пехотного полка, подполковник ВС КОНР Георгий Рябцев, бравший со своим полком аэродром в Рузине 6-7 мая во время Пражского боя и недопустивший тем самым бомбардировок Праги немцами, которые бы привели к разрушению города и гибели гражданского населения; и командир полка снабжения Яков Герасимчук.

Но в дни выдачи власовцев Советам покончили жизнь самоубийством не только двое командиров полков 1-й дивизии, но и сотни других солдат и офицеров формирования. Процитирую отрывок из книги Кирилла Александрова "Армия генерала Власова":

"Утром и днем 12 мая многие стрелялись и даже подрывали себя ручными гранатами, не желая сдаваться представителям 162-й танковой бригады. Застрелились командир 3-го пехотного полка подполковник Г. П. Рябцев (Александров) и командир 1600-го полка снабжения подполковник Я. И. Герасимчук, взорвал себя и жену гранатой майор Сельверстов... Один из власовских офицеров застрелился на глазах американского патруля, не желавшего его пропускать в глубь зональной территории США. Архивный источник указывает, что общее число самоубийц из 1-й дивизии 12-14 мая превысило 400 человек, а спастись из всей дивизии удалось не более чем трем-четырем сотням власовцев. Возможно, что указанные сведения еще нуждаются в дополнительной проверке."

****************************************

С моей точки зрения, самоубийство в подобной ситуации - это высший акт мужества и самое высочайшее проявление офицерской чести из возможных. Нет никаких оснований сомневаться в идейности, самоотверженности и полном отсутствии каких-либо шкурных мотивов у людей, решившихся на такой самурайский поступок. Эти люди заслуживают безусловного уважения как минимум за то, что поставили преданность идее и честь выше собственной жизни и отказались встать перед большевиками на колени ради личного спасения, предпочтя умереть несломленными, с гордо поднятой головой и чувством собственного достоинства.

Избежать выдачи удалось немногим власовцам из 1-й дивизии. Слудует отдать должное многим американским офицерам, которые пытались спасти власовцев от попадания в лапы красных и неминуемой расправы. Опять процитирую Кирилла Александрова:

Вместе с тем, колоссальное напряжение, достигшее ночью 12 мая своего пика, не могло не отразиться на моральном состоянии чинов дивизии. Для кого-то добровольный переход на сторону Красной армии рассматривался как надежда на смягчение наказания в сравнении с перспективой быть на рассвете раздавленным советскими танками. Поэтому ночью с И на 12 мая дезертирство из дивизии для многих власовцев казалось спасением. По оценке Артемьева, из дивизии ночью ушли к боевым порядкам 162-й танковой бригады более 4 тыс. человек -20% личного состава. В первую очередь, к ним можно отнести солдат 5-го запасного пехотного полка, где 3/4 власовцев составляли добровольцы, присоединившиеся к дивизии на маршах в марте - апреле 1945 г. и не служившие в Восточных войсках. Их поведение было естественным в сложившейся ситуации.

Однако документы 162-й танковой бригады дают гораздо более скромную картину. По состоянию на 11.00 12 мая, в плен бригаде сдались всего чуть больше 200 чинов 1-й пехотной дивизии -минимум в 20 раз меньше, чем указьгеает Артемьев, которому не имело смысла так завышать численность дезертиров. Можно предположить, что дезертиры на месте расстреливались военнослужащими 162-й танковой бригады, но ни посты 90-й американской пехотной дивизии, ни сами власовцы никаких выстрелов ночью 12 мая не слышали. Следовательно, в основном, дезертирство ночью 12 мая заключалось не в переходе на сторону Красной армии, а в уходе из обреченной дивизии вообще, хотя и такой путь спасения не сулил особых перспектив. Власовцы, покинувшие дивизию в северо-восточном направлении, обрекали себя па риск быть уничтоженными чешскими партизанами просоветской ориентации или оказаться, в конце концов, выданными партизанами органам контрразведки «СМЕРШ».

Мищенко, не обнаружив в 11.00 приготовившейся к сдаче власовской дивизии, попытался ее настичь, но быстро наткнулся на фронт американских танков. Вместе со своим подчиненными они смотрели на толпы власовцев южнее Лнарже, спешивших уйти как можно дальше к американцам. На сторону 162-й танковой бригады 25-го танкового корпуса 13-й армии перешли и были взяты в плен 12, 13 и 14 мая (вместе с дезертировавшими из 1-й пехотной дивизии до ее официального роспуска) всего 8012 человек: 40- 45% от численности дивизии на момент окончания войны.

Чудом избежали насильственной репатриации три полковых командира- А. Д. Архипов, В.П.Артемьев и И. К. Сахаров. Майор Швеннингер и еще несколько находившихся с иим немецких офицеров благополучно ушли к американцам. Перешел на сторону 162-й танковой бригады командир 1600-го артиллерийского полка подполковник В. Т. Жуковский, был арестован в советской оккупационной зоне и командир 5-го запасного пехотного полка подполковник П. К. Максаков. Отношение контрольных постов 358-го пехотного и 345-го артиллерийского полков 90-й пехотной дивизии армии США к бежавшим на свою зональную территорию власовцам было разным. В 14.10 12 мая командир 358-го полка сообщил, что «белые русские» бегут от Красной армии «как звери», и командир дивизии генерал-майор X. Ирнест отдал приказ по бегущим открыть огонь на поражение. В 14.20 в дивизию поступил приказ из штаба XII корпуса, предписывавший задержать всех «белых русских» и выдать их Красной армии. Однако на местах далеко не все приказы исполнялись. Офицеры на КЛ часто пропускали и одиночек, и отдельные группы, а на участке 345-го артиллерийского полка проход на юг вообще был беспрепятственным.

По нашим подсчетам, уйти в американскую оккупационную зону попытались до 11 тыс. солдат и офицеров Власове -кой дивизии, но скольким из них удалось реально спастись, осталось неизвестным, так как очень многие пали жертвами чешских партизан. Вполне возможно, что число перешедших на сторону Красной армии могло быть на 2-3 тыс. большим, чем зафиксировано в оперативной сводке штаба 162-й танковой бригады. В таком случае «неучтенные пленные» пали жертвой бессудных расстрелов, творившихся в расположении бригады 12-14 мая, по показаниям самых разных очевидцев. Наконец, следует учесть, что чехи вылавливали одиночек и группы власовцев в окрестных лесах до конца мая 1945 г., передавая пойманных американской военной администрации, которая, в свою очередь, репатриировала бывших подчиненных Бувя-ченко в советскую зону. О численности этой категории военнослужащих 1 -й дивизии у нас сведений нет.

Вопреки распространенным версиям, бывших чинов 1 -й дивизии не этапировали сразу же из Чехии в исправительно-трудовые лагеря. К 18-19 мая около 8 тыс. власовцев маршевой колонной с сохранением батальонно-ротной организации погнали на восток. При этом конвоирами беспощадно отбирались все мало-мальски ценные вещи, продукты питания и медикаменты, власовцы избивались пьяными красноармейцами и командирами Красной армии, периодически устраивались расстрелы «землячков». Наибольшее количество бессудно расстрелянных пало на 3-й полк, командование которым после самоубийства

Александрова принял А. Цивчинский."

*********************************

В завершении мне хотелось бы рассказать о биографиях двоих командиров полков 1-й дивизии, покончивших жизнь самоубийством ровно 70 лет назад - 12 мая 1945-го года. Они довольно интересны.

Яков Иванович Герасимчук - интендант 2-го ранга РККА, подполковник ВС КОНР

Родился 25 марта 1902 года в селе Великие Лесовцы Васильковского уезда Киевской губерниию. Украинец. Из крестьян. Коммунист, активный участник КСМУ (Коммунистический Союз Молодежи Украины). В РККА с 17 декабря 1923 года, член КП с 1925 года. В 1931 году служил в Киеве на фоне массовых арестов в гарнизоне и в городе органами ОГПУ лиц командно-начальствующего состава РККА и обывателей по обвинению в контрреволюционной деятельности. Очевидец Голодомора.

Войну встретил в должности корпусного интенданта второго ранга 25-го стрелкового корпуса. Между 12 и 15 июля 1941-го года, после потери генералом Честохваловым управления корпусом и бегством личного состава взят в плен в окружении под Витебском. Содержался в разных лагерях военнопленных. В 1942 году вступил в Восточные войска Вермахта. Командир батальона по борьбе с партизанами (1943 - 1944), участвовал в операциях в Белоруссии. Майор РОА (1944). Осенью 1944-го откомандирован в войска КОНР. С ноября 1944-го - начальник тыла (отделения снабжения штаба) 1-й пехотной дивизии ВС КОНР (РОА). Формировал полк на основе прибывавших с фронта и расформировывавшихся подразделений Восточных войск Вермахта. Подполковник ВС КОНР на 27 февраля 1945-го.

8 марта убыл с дивизией на Восточный фронт, на Одер. Обеспечивал снабжение частей и подразделений дивизии, участвовавших 13-14 апреля в наступательной операции "Апрельская погода" на плацдарме "Эрленгоф", защищавшийся частями 119-го советского УРа 33-й армии. Успешно организовал эвакуацию раненых солдат и офицеров доставленых в немецкие госпитали. 14 апреля на совещании старших офицеров высказался за выход из подчинения немецкому командованию и уход в Богемию для соединения с Южной группой генерал-майора Ф.И. Трухина. 15 апреля вместе с полком вышел на марш.

Сторонник вмешательства дивизии в Пражское восстание. В боях в Праге 6-8 мая обеспечивал снабжение частей и подразделений дивизии за счет захваченных материально-технических средств и ресурсов немецкого гарнизона. При ухоже из города ночью 8 мая в связи с неопределенным положением 1-й дивизии принял вынужденное решение об оставлении 198 тяжелораненых солдат и офицеров в пражских госпиталях. Днем 12-го мая 1945-го, после того как дивизия прекратила существование, обьявил полк распущенным и застрелился.

Георгий Петрович Рябцев - Майор РККА, подполковник ВС КОНР.

Родился 1 января 1897 г. в деревне Подольново Холщевской волости Даниловского уезда Ярославской губернии. Русский. Из рабочих. В 1913 г. окончил 7 классов высшей начальной школы в Санкт-Петербурге, работал слесарем-монтером. В 1914 г. призван в Русскую Императорскую Армию, участник Первой мировой войны. Последний чин и должность — старший унтер-офицер 1-го полка Русского экспедиционного корпуса во Франции. С 1917 по 1919 г. служил в русском батальоне Французского Иностранного легиона, в 1919 г. возвратился в Россию. Участник Гражданской войны 1917–1922 гг. Принимал участие в боях с повстанцами на Таманском п-ове, чинами группы особого назначения генерал-майора А.Н. Черепова у станицы Раевской в районе Анапы, повстанцами на Кубани в 1920 г., дезертирами Маслакова в мае — июне 1921 г., финскими вооруженными отрядами в Карелии в ноябре 1921 — марте 1922 г. В июне 1921 г. был ранен навылет в грудь. Член КП с 1932 г., партийный билет № 1026544. В РККА с 1920 г.

В апреле 1920 г. принял должность начальника телефонной станции отдельной роты связи 64-й стрелковой бригады 9-й армии Южного фронта. С мая — командир взвода. В июле 1920 г. назначен начальником команды разведчиков 190-го стрелкового полка. С декабря — начальник сводного разведотряда бригады. С июля по октябрь 1921 г. находился в отпуске после ранения, выписавшись из полевого госпиталя 22-й стрелковой дивизии. В октябре назначен командиром роты 379-го полка 127-й отдельной стрелковой бригады ЛенВО. В мае 1922 г. переведен на службу в 1-й пограничный полк округа на аналогичную должность. С ноября — командир роты 6-го отдельного пограничного батальона войск ГПУ. В декабре 1925 г. назначен начальником заставы 5-го Сестрорецкого погранотряда погранохраны ОГПУ, В июне 1935 г. окончил специальные курсы в Ленинграде и был возвращен на службу в РККА. Приказом НКО СССР № 00600 в октябре 1935 г. назначен помощником начальника штаба 118-го кавалерийского полка 30-й кавалерийской дивизии, с июня 1937 г. — и.д. начальника штаба. В 1936 г. приказом НКО СССР № 00160 присвоено воинское звание капитан. 16 января 1939 г. во исполнение приказа штаба ЛенВО № 048 занял должность начальника полковой школы 111-го полка 25-й кавалерийской дивизии. Приказом НКО СССР № 04362 2 октября переведен на должность старшего адъютанта 9-го отдельного разведбатальона 55-й стрелковой дивизии. 21 февраля 1940 г. приказом штаба ОрВО № 0164 назначен командиром батальона. С 5 апреля 1941 г. — командир 539-го полка 108-й стрелковой дивизии, согласно приказу НКО СССР № 0069. В 1941 г. присвоено воинское звание майор. Как пропавший без вести в сентябре 1941 г. исключен постановлением ГУК НКО СССР № 313 31 марта 1943 г.

В плену с сентября 1941 г. Содержался в Офлаге XIII-D в Хаммельбурге. Как знавший немецкий язык в сентябре 1942 г. был назначен переводчиком при рабочей команде военнопленных. В ноябре из лагеря освобожден и направлен переводчиком под фамилией Александров в строительное управление «Волга» организации ТОДТ в Борисов. После расформирования управления назначен воспитателем в детском лагере. Весной 1944 г. подал заявление о вступлении в РОА и зачислен в инспекториат генерал-майора РОА И.А. Благовещенского. В августе посетил 4-й кадровый русский полк Восточных войск Вермахта под Намюром (Франция) для инструктажа пропагандистов РОА, где познакомился с полковником РОА С.К. Буняченко. В ноябре 1944 г. по предложению Буняченко назначен командиром 3-го (1603-го по немецкой нумерации) пехотного полка 1-й пехотной дивизии ВС КОНР, принимал активное участие в формировании и обучении полка. В феврале 1945 г. произведен в чин подполковника ВС КОНР. 6 марта с полком в составе дивизии убыл на Восточный фронт в 9-ю армию Вермахта на Одер. 13 апреля, в наступательной операции против 119-го советского УРа 33-й армии, которую предприняла 1-я дивизия ВС КОНР, командовал полком на южном направлении. Сторонник выхода дивизии из подчинения командованию Вермахта и вмешательства в Пражское восстание. 5 мая командовал полком на марше к Праге, двигаясь по маршруту шоссе Бероун — Прага. Днем 6 мая атаковал силами полка при поддержке полковой артиллерии и минометов аэродром в Рузини, защищаемый запасным батальоном СС оберштурмбанфюрсра СС Гуккеннакка, и утром 7 мая захватил его. Удерживал занятый район вплоть до приказа Буняченко о выводе дивизии из Праги ночью 8 мая. После роспуска дивизии 12 мая ее командиром, застрелился близ селения Брежзнице.
(по материалам книги Кирилла Александрова "Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова)

Важно помнить, что эти люди тоже боролись за свободную Россию под русским национальным флагом и под национал-демократическими лозунгами, в конце концов пойдя на протовостояние не только с большевиками, но и с нацистами. Вечная им память.

Роман Вольнодумов

Помощь проекту (доллары) PayPal.Me/RUH666Alex

Настольную книга волновиков "Волновой принцип Эллиотта" в бесплатном доступе

Если хотите помочь проекту, можно просто зарегистрироваться по ссылке